Все губы искусал, пока читал. Совершенно новые (для меня) страницы этой истории Его высоко оценил Мартин Лютер и в шутку называл «маленьким греком». Читайте цикл «Лица Реформации». Подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить!
Реформатор №2.
Никто не заподозрил бы в тщедушном юноше, прибывшем в Виттенберг 25 августа 1518 года, нового профессора греческого языка. Полтора метра ростом, хилого сложения, с тонким голосом и легким дефектом речи, 21-летний Филипп Меланхтон совершенно не производил впечатления. Явившись через три дня в университет для вступительной речи, он вызвал неприятное удивление у будущих коллег. Но к концу речи зал гремел аплодисментами. Она называлась «О реформе юношеского образования», а когда Филипп начинал говорить о том, что его действительно занимало, он преображался: будто становился выше, голос обретал полноту, речь лилась увлекающим за собой потоком.
Он быстро заслужил любовь и признание студентов: на его лекции набивалось по 400, а через год и по 600 человек – тогдашние университетские помещения столько просто не вмещали, а всего в Виттенберге училось менее двух тысяч человек. Вообще-то университет предлагал эту кафедру Иоганну Рейхлину – известному гуманисту, светилу греческой филологии; тот не приехал из-за преклонного возраста, но рекомендовал своего родственника – юного Меланхтона, сына оружейника курфюрста Пфальца, за чьей успешной учебой в Гейдельберге и Тюбингене он пристально следил. И ректорат ни дня не пожалел о этом.
Его программа реформ воодушевила не только профессоров, но и саксонского курфюрста Фридриха, основавшего университет в 1502 году – тогда это были 400 студентов в двухтысячном городке, но Фридрих намеревался сделать его самым лучшим и современным. Меланхтон усовершенствовал преподавание тривиума – грамматики, риторики и диалектики – и установил новые стандарты для квадривиума: именно благодаря Филиппу в Виттенберге и других протестантских университетах скоро появились многочисленные кафедры математики и астрономии, а точные и естественные науки заняли почетное место. Высоко оценил его старания и Мартин Лютер.
Они быстро подружились. На 14 лет старше, мятежный теолог шутливо называл Филиппа «маленьким греком», однако его идеи и советы воспринимал серьезно. Меланхтон сразу же увлекся темой обновления церкви и критикой папства – он переписывался с Эразмом Роттердамским, так что, даже не будь Лютера, все равно проникся бы критическими настроениями. Однако под влиянием Лютера он глубоко заинтересовался теологией и 19 сентября 1519 года получил степень бакалавра. Его экзаменационный тезис: «Для католика нет необходимости верить во что-то сверх того, что засвидетельствовано Писанием». То есть: Библии – достаточно; решения Соборов, папские буллы и прочее – это лишнее. «Смело, но очень правильно!» - оценил Лютер. Сам он напечатает эту мысль лишь год спустя. А Филипп осмелился выдвинуть скандальный тезис после Лейпцигского диспута.
24 июня 1519 года в Лейпциг прибыла делегация Виттенбергского университета: профессор теологии Андреас Боденштайн, он же Карлштадт, профессор Лютер, профессор Меланхтон и будущий герцог Померании и Штеттина Барним IX (тогда почетный ректор), их сопровождали около двухсот студентов c пиками и алебардами. Это не только для охраны в дороге, но и своеобразная группа поддержки – никто не знал, что может случиться в городе во время диспута, которому предшествовал эмоциональный обмен мнениями и горячие споры между сторонниками обеих точек зрения. Филипп был польщен и горд, что его включили в делегацию, хотя в публичных дискуссиях он не участвовал: спор шел между ингольштадским теологом Иоганном Экком с одной стороны и Лютером и Карлштадтом с другой. В Лейпциг съехались графы, аббаты, рыцари, придворные, профессора и священники. Присутствовал даже сам саксонский герцог не путать с курфюрстом Саксонии.
Диспут шел три недели. Мощный и громогласный Экк, сыплющий пространными цитатами к месту и не к месту, совершенно подавил Карлштадта. Небольшого роста, с глухим голосом, тот к тому же пострадал в дорожном происшествии и во время выступлений явно страдал от боли. Как и ожидал Филипп, главным событием стал спор между Экком и Лютером. Какова роль Библии и роль трудов отцов церкви? Что говорили отцы церкви о примате папской власти? На чем основана власть понтифика и соборов? Кто должен быть главным авторитетом церкви: папа, соборы или… Лютер считал, что глава всех верующих – сам Христос, а главный авторитет – Библия.
Экк сослался на буллу Unam sanctam (1302), в которой папа Бонифаций VIII обосновал высшую власть папства и ее приоритет над светской властью, и напомнил о Джоне Виклифе и Яне Гусе, которых сожгли как раз за отрицание этой буллы. Лютер ответил, что не все тезисы Гуса еретичны, некоторые из них полностью христианские и евангелические – на этом месте герцог Георг вскочил с места, возмущенно ругаясь, – а соборы могут и ошибаться. Отпущение грехов, индульгенции и покаяния обсуждали уже во вторую очередь.
Университет объявил победителем Экка, но общественное мнение оказалось на стороне Лютера. Филипп никогда не кичился своей ролью в успехе друга, но его помощь в подготовке к диспуту и его рапорт о событиях, напечатанный в Аугсбурге, где он прославлял реформатора и критиковал Экка, сыграли свою роль. В ответ Экк напечатал свой рапорт, где выставил Меланхтона некомпетентным дилетантом, но эти нападки только усилили симпатии публики к его противникам. Филипп начинает сочинять многочисленные тексты в защиту евангелических идей и становится успешным публицистом.
Впрочем, пока что его скромная фигура находится в тени главного реформатора. Он читает свои лекции, пишет трактаты, дружит с Лютером. Как и многие холостые преподаватели, живет на съемной квартире вместе с другими студентами, совсем не заботится о себе, работает до изнеможения, что начинает плохо сказываться на его здоровье. Лютер беспокоится о нем, и на правах лучшего друга решает подыскать Филиппу невесту. Это дочь покойного бургомистра Краппа Катарина. Жених, конечно, не знатен и не богат, но в таком молодом возрасте уже занимает в Виттенберге высокое положение. А вот для невесты те же 23 года – возраст не слишком молодой, так что вдова бургомистра соглашается. Свадьбу играют в ноябре 1520 года. Первые несколько лет пара живет весьма скромно, однако после смерти Фридриха в 1525 году новый курфюрст увеличивает Меланхтону жалованье в несколько раз и даже строит ему дом.
А пока, в 1520 году, Филипп присутствует при рождении новой ветви христианства. Вот пришла весть о возобновлении процесса против Лютера в Риме. Он понимает, что Мартин с его горячим темпераментом не будет ни ждать, ни о чем-либо сожалеть; он уже пишет «К христианскому дворянству немецкой нации» с программой религиозных и политических реформ, которые освободят Германию от власти папства. Дальше – трактат «О вавилонском пленении церкви», переворачивающий все представления о христианских практиках. На самом деле христианских таинств не семь, а всего три: евхаристия (месса), крещение и покаяние. Впрочем, покаяние может рассматриваться как возобновление крещения, так что их остается всего два. Лютер не признает преосуществления (превращение хлеба и вина в плоть и кровь Христову) и критикует католическое учение о причастии.
Мартин настроен переделать все. Вернуть христианство к первоначальным библейским стандартам, освободить от того, что наросло на нем за многие века. Это как дерево в лесу - падает и тут же начинает зарастать мхом, травой, лишайником, так что скоро покрывается ими полностью, а сам ствол уже не виден. Мартин хочет все это счистить. Потому что под всем этим ствол начинает гнить. Третий трактат – «О свободе христианина». Он пишет: «Христианин является совершенно свободным господином всего сущего, и не подвластен никому»; «человек не может быть оправдан, освобожден или спасен какими-либо делами, или вообще действиями». Единственным условием спасения является вера.
Между тем, в Майнце, Кельне и других городах горят костры из книг Лютера. Узнав об этом, виттенбергские реформаторы 10 декабря 1520 года раскладывают свой костер – из книг церковного права и папских булл. «Потому что наглость врагов Евангелия зашла так далеко, что они сжигают благочестивые и евангелические книги Лютера», - записывает Филипп. Лютер лично бросает в огонь папскую буллу, угрожающую ему отлучением и предписывающую уничтожать его труды. 3 января 1521 года Лев Х отлучает его от церкви. Обычно это ставит человека вне закона, но летом на выборах императора по инициативе курфюрста Фридриха Карл V подписал капитуляции, где имелся пункт о том, что отлученные персоны не подвергнутся имперской опале без судебного процесса. Ввиду значимости вопроса они договорились, что император лично заслушает отступника на рейхстаге в Вормсе.
На рейхстаг Филипп не ездил, но о происходящем знал во всех подробностях. Конечно, курфюрст организовал встречу Лютера с императором не для того, чтобы 21-летний Карл разбирался с хитросплетением религиозных догм и ворохом идей в теологических работах реформатора. Собственно, Карлу сказали, что этого еретика поставят перед ним только для того, чтобы тот отозвал свои тезисы. Лютер думал, что ему предстоит что-то вроде диспута, и готовился выступать. Именно это и требовалось. В семитысячный Вормс набилось десять тысяч гостей со всей империи – высокопоставленных гостей! – и многие из них поддерживали Лютера. Когда 16 апреля он прибыл в город, его встречали две тысячи человек, его приезд громко возвещали трубы, с ним тут же захотело встретиться множество людей, включая молодого гессенского ландграфа Филиппа.
На следующий день Лютер стоял перед императором. Предупредив за кулисами, что никаких выступлений не требуется, реформатору показали ступку книг – дюжина работ на немецком и десяток на латыни, которые он успел написать за три года – и спросили, признает ли он себя их автором, после чего призвали отречься от еретических идей и дали день на размышление. Когда 18 апреля представитель императора повторил требование, Лютер все-таки использовал эту возможность, чтобы выступить перед публикой. Смысл его пламенной речи сводился к простому призыву: а вот вы возьмите Библию и докажите, что я не прав! Отречься он наотрез отказался.
Впрочем, правителей немецких земель и городов заинтересовала не столько зажигательная речь, сколько три вышеупомянутых трактата, которые свободно продавались в Вормсе, особенно «К христианскому дворянству». Как и на прошлых рейхстагах, они снова представили императору Gravamina der deutschen Nation – список жалоб на папу и курию, и в этом году он был самым длинным за всю историю – 102 пункта. Если положить эти два текста рядом… даже дураку ясно, что один представляет собой идеальный ответ на другой. За десять дней пребывания Лютера в Вормсе с ним успели посоветоваться по религиозно-политическим вопросам самые влиятельные персоны, провожать его явилось множество аристократов, а Филипп Гессенский лично вручил ему охранную грамоту для проезда через свои владения.
Представители курии этого энтузиазма, естественно, не разделяли. Папский нунций Иероним Алеандр, направленный ко двору Карла V для решения «проблемы Лютера», всеми силами убеждал императора подвергнуть еретика имперской опале немедленно и схватить его на месте. Однако Карл не мог подписать соответствующий эдикт, не получив согласия большинства делегатов. Убедившись, что из-за позиции Саксонии большинства ему не добиться, и в гневе обозвав курфюрста Фридриха «жирным сурком» за глаза, конечно, Алеандр пошел на хитрость. После того, как 21 мая рейхстаг принял свой заключительный документ, а 23 мая уехали курфюрсты Саксонии и Пфальца – сторонники Лютера – 25 мая, по завершении последнего заседания император представил оставшимся делегатам составленный Алеандром эдикт об опале Лютера и запрете его учения. Курфюрст Бранденбурга тут же объявил от имени собравшихся, что эдикт они принимают.
Однако Фридриха не зря именовали мудрым – он перехитрил всех еще до того, как Алеандр задумал перехитрить его. 4 мая 1521 года, когда Лютер со спутниками проезжали возле Айзенаха, дорогу им преградила группа вооруженных всадников, вытащила реформатора из повозки и увезла в неизвестном направлении. Но не успели Меланхтон и прочие друзья поднять панику, как в Виттенберг пришла весточка из Вартбурга – укрепленного замка высоко на горе над Айзенахом: жив, здоров, но пока вынужден оставаться здесь. Нужно ли говорить, чей это был замок?
Присутствие и активная деятельность в саксонской столице государственного преступника – это выглядело бы не слишком прилично. Ведь между Фридрихом и императором царят мир и согласие – зачем их нарушать? Лютер великолепно все сделал на рейхстаге – теперь посмотрим, как будут развиваться события. Сейчас, сидя в Вартбурге, он совершает еще один еретический поступок – уже начал переводить на немецкий язык Библию, чтобы сделать ее доступной для всех. Но пока его нет, кто-то должен руководить реформаторским движением в Виттенберге. Выступать, вести диспуты, организовывать, разъяснять новые идеи. Лютер сам назвал своего «заместителя». Наступает звездный час 24-летнего Филиппа Меланхтона. Он становится «реформатором №2».
Скромный профессор греческого языка выходит из тени. Следующие десять месяцев он – лицо новой теологии в университетской и общественной жизни. Пишет свой главный труд – Loci communes, в котором впервые четко формулирует догматические основы новой религии. Но есть одна сложность – единственный их всех товарищей Лютера Филипп не носит духовный сан, то есть не может проповедовать в церкви. И хотя из уст Лютера уже прозвучала идея о том, что любой христианин может провести службу и принять исповедь, даже самые радикальные соратники пока не решаются пустить его в городскую церковь. Да он и сам не стремится.
С одной стороны, это разумно: простой народ не готов к подобной ломке вековых устоев. С другой – Филипп теряет рычаги влияния на этот простой народ. Все больше людей следует идеям Лютера в повседневной жизни: монахи покидают монастыри и вступают в брак, жители перестают ходить к исповеди, все меньше прислушиваются к священникам, нарушается весь обычный порядок жизни. Да, среди реформаторов достаточно тех, кто может провести службу по новому образцу. 29 сентября Меланхтон со своими студентами присутствует на первой мессе по протестантскому обряду. На Рождество праздничную службу на немецком языке вместо латыни проводит Карлштад, на нее приходит две тысячи человек! Но этих людей никто не ведет. В городе появляются проповедники из Цвиккау – они по-своему поняли идеи Лютера и теперь отрицают не только церковные, но и мирские авторитеты, критикуют власти, требуют христианской свободы.
Ситуация выходит из-под контроля, и в феврале толпа идет громить городскую церковь – ведь Лютер и Карлштадт когда-то высказались против пышных украшений и почитания святых, их изображений и статуй. Городской совет, как и сам Меланхтон, в шоке. О случившемся сообщают Лютеру – только он может обуздать начинающийся хаос. Несмотря на протесты курфюрста, Лютер возвращается в Виттенберг и 9 марта начинает серию ежедневных проповедей, объясняет, что Реформацию надо проводить совсем не так. Да, реформы будут введены, но постепенно. Без крайностей. Следующие пару лет он этим и займется – станет организованно вводить Реформацию в городах Саксонии.
Филипп отойдет в сторону, но больше не уйдет в тень. Он не станет вождем, но займется практическим осуществлением его идей. Особенно тех, что касаются sola scriptura. Каждый христианин в состоянии сам постичь Бога только через Библию – но для этого нужно уметь читать. А лучше не только читать. По его инициативе будет основано множество школ и гимназий, несколько университетов. Он организует подготовку лютеранских богословов. Лютер будет проповедовать, Меланхтон – писать. Он систематизирует лютеранскую теологию, составит первый евангелической церковный устав, сформулирует в 1530 году «Аугсбургское исповедание» - первый официальный вероисповедальный документ, до сих пор являющийся богословской нормой для лютеран.
В 1523 году, он при поддержке курфюрста проводит реформу образования в качестве нового ректора университета. И в 1524 году пишет трактат под названием Epitome doctrinae christianae. Его внимательно прочтет один решительный молодой человек – 20-летний ландграф Филипп Гессенский...
Идея и реда
